
Тот кто имеет терпение, имеет всеx...
Почему то бытует мнение, что мужчины делают это чаще.
Даже скорее не мужчины, а парни. Быть может после тридцати это уже не престижно? *смех*
Но… Дело не в том - сегодня, сегодня я видел не какого-то дурного мальчишку, забыв себя ищущего легкого наслаждения.
Сегодня я видел тебя…
Случайно… и я мог бы с шумом вломиться в дверь и прекратить все это, но такое мне не свойственно.
Я остался, - за, по-неосторожности, приоткрытой тобой дверью.
Я подглядывал? Быть может, но не так как другие,.. твое тело мне известно до последнего изгиба. Это был иной интерес…
К ситуации…
Итак, далеко за полночь и ты одна, совершенно нагая в своей пастели.
Твои руки, - кто бы мог подумать, ты страстно ласкала ножны моей катаны…
Обычным девушкам нравятся парни, реже животные, кому-то машины,.. мотоциклы.
Но не тебе, ты выше всего этого *снова смех*
В Японии за такое тебе бы отрезали руки, хотя… в Японии об этом никто бы не узнал
Я сам до сих пор не знаю, видела ли ты меня в эту ночь.
Либо нет, либо в связи с тем, что я тебе не помешал, ты не придала значения лишней паре глаз.
Ты обвивала бедрами ножны моей катаны и, в полутьме, легко можно было различить ритмичные движения.
Твоя обнаженная грудь без страха лезвия касалась его стальной глади. И каждый раз от этого холода ты вздрагивала, прогибалась, воздух наполнял чуть слышный стон, все более и более тягучий.
На твоей белесой коже проступили первые капельки пота. Движения постепенно стали быстрее, твои руки беспорядочно блуждали по простыням и собственному телу. Ты все чаще жалась к лезвию своей распаленной грудью, но его холод не мог смирить тебя.
Приоткрытые губки, влажные и возможно сладкие как никогда, белые клычки, мраморная кожа…
Еще,.. еще…
Мне была странной лишь твоя несдержанность.
Ночь была настолько тихой, что твой стон резанул слух неожиданным всплеском эмоций. И снова тишина.
Я лишь заметил, как на ножнах поблескивали тягучие нити, призрачные как утренняя роса…они как паутина… Легкий румянец на твоих щеках и самодовольная улыбка, которая нашла себе место в уголках все еще влажных губ. Ты пока тяжело дышала, была почти без сил.
Я знаю, катана, займет свое место, но только под утро…
Я ушел…
Даже скорее не мужчины, а парни. Быть может после тридцати это уже не престижно? *смех*
Но… Дело не в том - сегодня, сегодня я видел не какого-то дурного мальчишку, забыв себя ищущего легкого наслаждения.
Сегодня я видел тебя…
Случайно… и я мог бы с шумом вломиться в дверь и прекратить все это, но такое мне не свойственно.
Я остался, - за, по-неосторожности, приоткрытой тобой дверью.
Я подглядывал? Быть может, но не так как другие,.. твое тело мне известно до последнего изгиба. Это был иной интерес…
К ситуации…
Итак, далеко за полночь и ты одна, совершенно нагая в своей пастели.
Твои руки, - кто бы мог подумать, ты страстно ласкала ножны моей катаны…
Обычным девушкам нравятся парни, реже животные, кому-то машины,.. мотоциклы.
Но не тебе, ты выше всего этого *снова смех*
В Японии за такое тебе бы отрезали руки, хотя… в Японии об этом никто бы не узнал
Я сам до сих пор не знаю, видела ли ты меня в эту ночь.
Либо нет, либо в связи с тем, что я тебе не помешал, ты не придала значения лишней паре глаз.
Ты обвивала бедрами ножны моей катаны и, в полутьме, легко можно было различить ритмичные движения.
Твоя обнаженная грудь без страха лезвия касалась его стальной глади. И каждый раз от этого холода ты вздрагивала, прогибалась, воздух наполнял чуть слышный стон, все более и более тягучий.
На твоей белесой коже проступили первые капельки пота. Движения постепенно стали быстрее, твои руки беспорядочно блуждали по простыням и собственному телу. Ты все чаще жалась к лезвию своей распаленной грудью, но его холод не мог смирить тебя.
Приоткрытые губки, влажные и возможно сладкие как никогда, белые клычки, мраморная кожа…
Еще,.. еще…
Мне была странной лишь твоя несдержанность.
Ночь была настолько тихой, что твой стон резанул слух неожиданным всплеском эмоций. И снова тишина.
Я лишь заметил, как на ножнах поблескивали тягучие нити, призрачные как утренняя роса…они как паутина… Легкий румянец на твоих щеках и самодовольная улыбка, которая нашла себе место в уголках все еще влажных губ. Ты пока тяжело дышала, была почти без сил.
Я знаю, катана, займет свое место, но только под утро…
Я ушел…